Шуховская башня
Годы постройки: 1920–1922
Источник: mos.ru
Шуховская радиобашня, безусловно, доминанта района, а до 1950–1960-х годов — и всей Москвы. Она долго была самым высоким сооружением в городе, несмотря на то, что ее построили ниже на несколько ярусов, чем планировалось, — из-за нехватки стали нужного качества проект был сокращен прямо в ходе работ. Башню монтировали способом, специально придуманным инженером Владимиром Шуховым — телескопическим: каждая новая секция собиралась внутри предыдущей и на лебедках поднималась вверх. Эту конструкцию на основе гиперболоида он запатентовал еще во второй половине ХIХ века, но первоначально она использовалась для водонапорных башен.
Радиобашня Шухова стала первой символической постройкой советской власти: она должна была транслировать идеи нового государства всему миру. Место было выбрано не случайно. Шаболовка — самый высокий район Москвы, приближенный к центру, расположенный в пределах Камер-Коллежского вала. Кроме того, здесь уже была инфраструктура, связанная с радио, — рядом, на Дровяной площади, с 1918 года находилось оборудование государственных радиозаводов. Ко времени появления Шуховской башни здесь было уже три антенны (сейчас они демонтированы), и башня стала четвертой. Во время ее строительства произошла трагедия, навсегда изменившая жизнь ее создателя. Обрушились четвертая секция и частично третья. При этом погибли двое рабочих. Архитектор был приговорен к расстрелу условно — это была совершенно исключительная мера. Приговор так и не был исполнен — сначала его отложили до окончания строительства, потом забыли. Но Шухову пришлось прожить всю жизнь под его гнетом.
Дом-коммуна РЖСКТ
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Идея домов-коммун, которые должны были воспитывать нового советского человека на принципах полного обобществления быта, зародилась в первой половине 1920-х годов. Первые коммуны стали появляться в 1923–1924 годах: люди просто селились вместе в пустующих квартирах и домах. Но коммуна — это не коммуналка: в ней совместное проживание людей не вынуждено, а продиктовано идеологическими соображениями. Коммунары объединяли свои доходы, а в некоторых случаях делили и личные вещи — одежду, например. Первый специально выстроенный дом-коммуна появился в 1929 году на Шаболовке — недалеко от Шуховской башни, на улице Лестева (тогда это были Хавский и Хавско-Шаболовский переулки). Он назывался Домом-коммуной рабочего жилищно-строительного кооператива (РЖСКТ) «1-е Замоскворецкое объединение».
Архитектор Георгий Вольфензон спроектировал этот дом так, чтобы он составлял ансамбль с башней, — казалось, она как бы вырастала из него. В первые годы после постройки дом подвергался критике архитекторов: его ругали за недостаточную революционность и экспериментальность, потому что в нем были не только коммуны — длинные коридоры с нанизанными на них комнатами-спальнями на 9–12 человек и общими санузлами и душевыми, — но и отдельные трехкомнатные квартиры. В середине дома был расположен коммунальный блок — столовая с фабрикой-кухней, клуб с театральным залом, помещения для кружков, библиотека, спортивные секции. На крыше была площадка для солярия, душевые и летний кинотеатр. Обо всем этом с большим теплом вспоминают старые жильцы дома. И обязательно добавляют, что главным развлечением здешних детей было пробежать от одного крыла до другого, не спускаясь на первый этаж, используя коридоры, длинные ленточные балконы, общественный блок и так далее.
Жители дома стали живыми экспонатами: так как это была первая коммуна, сюда часто приезжали делегации, туристы, которым демонстрировали новый быт в действии. Все жильцы должны были подписать согласие с правилами проживания, среди которых был, в частности, запрет на ввоз старой мебели и предметов старого быта вроде икон и принятие пищи в доме где-либо, кроме столовой. Они также все были обязаны отдать детей в ясли и детский сад, находящиеся тут же, и ликвидировать неграмотность в течение одного года — 1930-го. По этим законам дом просуществовал какое-то время. В 1950-е годы часть, где располагалась коммуна, была расселена, и ее заняло Министерство лесного хозяйства. Сегодня в квартирной части дома до сих пор живут люди, а общественная часть занята офисами.
Коммуна-общежитие студентов текстильного института
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Этот дом, построенный архитектором Иваном Николаевым, в отличие от предыдущего, был самой радикальной коммуной из построенных в Советском Союзе. Выдающийся памятник авангарда известен студентам архитектурных вузов во всем мире: его фотографии можно встретить в учебниках по истории архитектуры ХХ века. Перед Николаевым стояла задача спроектировать студенческую коммуну на две тысячи человек, организованную по принципам нового быта, с минимумом затрат на строительство. И Николаев придумал здание-конвейер, в котором студенты жили по строго установленным сценариям. Все функции были разнесены в разные архитектурные объемы. Для сна был предназначен спальный корпус с маленькими (шесть квадратных метров) ячейками на две койки. Находиться здесь можно было только ночью. Утром студенты просыпались по звонку и отправлялись в санитарный корпус. Здесь в шкафчиках хранились их вещи, учебники и средства гигиены. Студенты принимали душ, делали гимнастику на широких балконах, одевались и по широкому пандусу спускались в дневной блок, где располагались столовая, библиотека и зона, в которой они могли заниматься, если им не надо было идти в институт. Там же стояли кабинки для индивидуальных занятий. Вечером все повторялось в обратном порядке: санитарный блок — ячейки — сон. В таком духе эта коммуна существовала долго, ведь студентов гораздо проще встроить в такую жесткую схему, чем людей, у которых есть дети.
В свой проект Иван Николаев включил много новаторских приемов. Пандус, по которому студенты спускались из санитарного корпуса в корпус дневного пребывания, был в то время очень модной деталью в мировой архитектуре — его, например, широко использовал Ле Корбюзье. Металлический каркас здания позволил сделать длинные ленточные окна. На крыше над залом для занятий Николаев разместил шедовые окна зубчатого силуэта, которые до этого устанавливали только в заводских цехах. Они рассеивали свет, не давали теней и были практичны при занятиях, скажем, черчением. Дом производил сильнейшее впечатление на современников. В то время вокруг него были пустыри и заводы и коммуна воспринималась как гигантский океанский лайнер, плывущий по волнам как символ новой эпохи. Эффектно он выглядит и сегодня, несмотря на то, что плохо сохранился. Здание долгое время было заброшено, спальный корпус разрушен, так что во время недавней реконструкции его частично построили заново.
Даниловский универмаг
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Все новые районы, которые чаще всего в 1920-е годы возникали на окраинах старой Москвы, рядом с Окружной железной дорогой и заводами, включали не только жилье, но и инфраструктуру — школы, детские сады, фабрики-кухни, клубы и универмаги. Даниловский универмаг должен был стать частью программы, в рамках которой по всей Москве были построены новые торговые учреждения Мосторга — на Красной Пресне, «Сотый» и другие. Даниловский Мосторг должен был появиться рядом с Даниловским рынком. Для его строительства был приглашен инженер Александр Болдырев, который параллельно с проектированием здания занимался первыми ранними проектами станций Московского метрополитена. Здание Даниловского универмага должно было быть очень большим — занимать целый квартал между Мытной и Люсиновской улицами. Но денег не хватило, как это часто бывает, и в итоге начали строить половину здания, углом выходящего на Даниловский рынок. Потом работы заморозились: под фундаментом обнаружили грунтовые воды, пропитанные химикатами — ранее на этом месте долгое время был лакокрасочный завод.
Несколько лет универмаг стоял недостроенным, пока за него не взялся архитектор Георгий Олтаржевский, младший брат Вячеслава Олтаржевского — автора проекта Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (ныне — ВДНХ), здания Киевского вокзала и некоторых московских высоток. Георгий Олтаржевский был известен в дореволюционной России по работе над доходными домами. После революции он успел поработать в Париже, где, судя по всему, перенял стиль ар-деко. Вернувшись в Советский Союз во второй половине 1920-х и будучи привлеченным к строительству Даниловского универмага, он придал ему модную в Европе эстетику: у изначально конструктивистского здания появились изящные детали, рамки, облицовка дорогими породами камня и довольно изящные элементы интерьера.
Даниловский универмаг открылся в 1936 году. Он являл собой совершенно новый тип торгового учреждения, где большое внимание было уделено не только покупателям, но и сотрудникам. Им был отведен целый этаж: ─ там работал буфет и были комнаты отдыха. Универмаг пользовался большой популярностью у жителей района и не только — сюда ездили за покупками со всей Москвы.
Хавско-Шаболовский жилой массив
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
Этот участок между Серпуховским Валом, Хавско-Шаболовским переулком (сейчас — улица Лестева), Хавской улицей и Шаболовкой был выделен Моссоветом архитектурной бригаде АСНОВА (Ассоциация новых архитекторов) под образцовое жилищное строительство. АСНОВА во главе с архитектором Николаем Ладовским провела внутренний конкурс, в котором победил молодой выпускник ВХУТЕМАСа Николай Травин. Он предложил оригинальную планировку жилмассива: дома Г-образной формы были повернуты под углом в 45 градусов к существующей сетке улиц. Это, во-первых, придало динамику пространственной организации района (по мере движения вдоль улиц у прохожих создавалось ощущение, будто высокие угловые части домов разворачиваются). А во-вторых, дома удалось ориентировать по сторонам света таким образом, что жилые комнаты выходили на восток и юг, а служебные помещения — на север и запад.
Первоначально проектировалось 24 дома, но в итоге было построено только 15 пятиэтажек с поднятой угловой частью-башенкой в шесть этажей. Колористическое решение всего района было очень интересным: чтобы жители легко ориентировались в пространстве, каждая линия домов с треугольными дворами имела свою цветовую композицию фасада, в которой сочетались красная кирпичная кладка и белая и серая штукатурка. На эскизах Травина можно насчитать шесть цветов — не совсем понятно, что из этого было реализовано, но, судя по черно-белой аэрофотосъемке конца 1920-х годов, каждый дом являл собой супрематическую композицию из длинных балконов, темных больших квадратов на фасадах, где было сгруппировано несколько окон, и вертикальных башен. Сейчас, к сожалению, это утеряно — все дома полностью заштукатурены и выкрашены в общий охристый оттенок. Поэтому район воспринимается как лабиринт — так его и называют местные жители. Достаточно свернуть с любой улицы вглубь квартала, как вы теряетесь и запутываетесь.
В самом центре жилмассива было возведено общественное здание, в котором находились столовая, клуб, детская и взрослая библиотеки, помещения для кружков и, по воспоминаниям местных жителей, даже ЗАГС и баня. В 1980-е годы здание было надстроено и превращено в жилой дом. Единственное, что в нем осталось от первоначальной общественной функции — библиотека на первом этаже и Центр авангарда.
а также д. 15, корп. 1, 2; д. 19, корп. 1, 2; д. 21, корп. 2
а также д. 65, корп. 2; д. 67
а также д. 22, корп. 2, 3; д. 24, корп. 1, 2
Александра Селиванова, руководитель Центра авангарда на Шаболовке
Источник: mos.ru
Источник: mos.ru
