Шуга, караван и сорбент: как проходит зимнее дежурство московских ледоколов

Зимой, в межнавигационный период, по Москве-реке курсируют ледоколы: они по четыре раза в день выходят на работу, даже в самые сильные морозы. В задачи зимнего флота входит спасение пришвартованных судов и контроль чистоты водоемов.

Сотрудники Мосводостока во время показательных учений рассказали нам, как не дать кораблям замерзнуть, что такое шуга и можно ли превратить масляное пятно в воду.

Борьба за чистоту

Желтый ледокол «Риф» готовится выйти в рейс у причала в затоне Новинки. Матросы разматывают шланг, проверяют, проходит ли по нему вода.

«Если попадется пятно, например, от отработанного автомобильного масла, будем его удалять из этого шланга. Подадим мощный водяной поток из пожарной системы на так называемый распыляющий ствол, и туда же поступит сорбент. Это вещество, которое разлагает пятно на воду и углекислый газ. На поверхности водоема не останется ничего», — объясняет капитан-механик Мосводостока Виталий Богомолов, пока мы проскальзываем на борт.

Во время учений на улице минус 10. Палуба обмерзшая, скользкая, узкая, кажется, что наша команда из шести человек там не поместится. Хотя на самом деле «Риф» рассчитан на восьмерых, по крайней мере, именно столько матросов обычно выходят на рейд в портах северных морей. Этот ледокол конструировали именно для морских плаваний: в рубке капитана жарко, мощная печка моментально растапливает замерзший воздух, а вниз, в жилой отсек, где можно коротать морозные ночи, ведет почти вертикальный трап. Впрочем, пока ледокол ходит по руслу Москвы-реки, туда спускаются нечасто, а самому судну вполне достаточно бригады из двух членов экипажа.

«Пойдем по шуге!» — командует капитан и крутит штурвал. Шуга — это каша из мелкой крошки льда, к которой еще надо пробить путь через сплошной лед. «Риф» тарахтит, вздрагивает, пускает пар и легко прокапывает дорожку, будто перед ним мягкий снег. «А ведь толщина льда — 20 сантиметров», — улыбается Виталий Богомолов.

Ледокол тормозит, и помощник капитана выходит на нос со шлангом в руках: тренируется удалять нефтяные пятна. По словам Виталия Богомолова, тренировка необходима, поскольку зимой приходится работать в особо опасных условиях. «Бывает так скользко, что матрос может упасть за борт», — говорит наш собеседник.

Но вот возникла другая нештатная ситуация: ледяная шуга забила фильтр двигателя. Капитан спускается в машинное отделение, вытряхивает ледышки, и ледокол снова оживает.

Очистка водоемов — одна из задач ледоколов «Риф» и «Норд», которые выходят на воду и летом, и в межсезонье. Как правило, загрязнения скапливаются там, где в Москву-реку впадают речки из подземных водосточных коллекторов, зачастую приносящие течением песок и разный сор. В это время ледоколы превращаются в буксиры, которые отвозят несамоходные баржи, нагруженные песком и грунтом со дна.

Сломать опасный лед

Но все же главная задача ледоколов — это, как говорит капитан Виталий Богомолов, обкалывать караван судов.

«Зимой суда стоят пришвартованные у причалов, ждут открытия навигации. Мы называем их караванами судов. Лед намерзает и сдавливает их борта, в связи с чем могут возникнуть повреждения и даже затопление. Чтобы это предотвратить, наши ледоколы прокалывают дорожки во льду, тем самым снижая давление ледяной массы на караваны», — рассказывает капитан.

Выходить в затон на ледоколе специалистам приходится четыре раза в сутки, особенно если столбик термометра падает ниже минус пяти, — иначе примерзнет уже сам ледокол. А если это все-таки произойдет, понадобится время, чтобы ледокол растолкал лед вокруг себя. «Чем холоднее, тем чаще выходим на воду», — уточняет собеседник.

Виталий Богомолов трудится в должности капитана Мосводостока 10 лет. Он говорит, что буквально врос в ледокол и не представляет себе другой работы. Хотя человеку со стороны такой труд может показаться однообразным, капитан признается, что каждый день видит другой лед, различает его оттенки и никогда не скажет, что «все вокруг белым-бело».

«Каждый рейс, в моем понимании, проходит по-новому. Да и ледокол — живой организм, который всегда разный, даже несмотря на то, что ты к нему привыкаешь», — уверен капитан.