Наполеоновский сервиз и кобальтовая сетка. 100 лет Музея керамики в его экспонатах

С декабря 1919 года началась история Музея керамики, который ныне является важной частью музея-усадьбы «Кусково». Выросший из знаменитой коллекции Алексея Викуловича Морозова, музей на протяжении века своего существования сменил несколько имен, а его собрание разрослось почти до 40 тысяч единиц.

О том, как формировалась коллекция, рассказывает выставка «Страницы истории», приуроченная к юбилею. Самые интересные из ее 900 экспонатов – в совместном материале с агентством «Мосгортур».

Фантастические звери и венецианский кораблик

Выставку открывает небольшой зал, где в старинных шкафах и витринах размещены предметы из частных коллекций, национализированных в 1920-е годы. Большую часть фондов Музея керамики тогда составили собрания Алексея Морозова (2600 предметов), Льва Зубалова (около 700) и Дмитрия Щукина (около 200), в которых хватало раритетов.

Гордостью коллекции нефтепромышленника Зубалова был немецкий фарфор и венецианское стекло. Один из ранних сервизов прославленной Мейсенской мануфактуры среди искусствоведов известен по его фамилии. Расписывал Зубаловский сервиз примерно в 1735 году художник Адам Фридрих фон Левенфинк. Созданная им комбинация европейских мотивов с восточной экзотикой подарила Зубаловскому еще одно название – сервиз с фантастическими животными. Если приглядеться к зверям на тарелках, они окажутся не такими, как в природе: у верблюда обнаружатся когти, у оленя не окажется копыт.

Среди образцов венецианского стекла из коллекции Зубалова находится самый старый экспонат выставки, не считая античной керамики. Это чаша начала XVI века. Рядом «пришвартовался» сосуд XIX века в виде стеклянного кораблика. По легенде, в Венеции стеклянные кораблики разбивали на счастье о борт настоящих судов при первом спуске на воду. Найти такой кораблик более ранних времен – огромная редкость.

От «Мешочника» до «Сталинской конституции»

Первые годы советской власти были отмечены поисками форм пролетарской культуры. Они затронули и музейную сферу. В 1920-е была предпринята попытка создать музей нового, производственного типа. Первой такой институцией стал Музей керамики, в котором появилась лаборатория с мастерскими. Музей теперь не только показывал старые шедевры, но и создавал новые. Лаборатория просуществовала всего год, но оставила после себя обширную коллекцию. На выставке «Страницы истории» музей впервые демонстрирует ее в полном объеме.

Одним из направлений работы лаборатории было создание моделей для экспорта. На западном рынке были востребованы предметы в народном и восточном стиле, а также копии музейных образцов. Среди последних были, например, майоликовые статуэтки «Петух» и «Попугай». Первый скопирован со скульптуры Императорского фарфорового завода последней четверти XVIII века, второй сделан по китайскому образцу конца XIX века.

Поиск новых образов наиболее ярко проявился в скульптурах 1929–1930 годов «Мешочник» и «Старый спец». Эти герои были понятны в то время, но современный зритель их вряд ли легко опознает. Мешочниками называли спекулянтов-нэпманов, зарабатывавших на доставке продовольствия из деревни в голодающие города. Прозвище «старый спец» приклеилось к специалистам времен царской России, которых новая власть едва терпела и в которых нуждалась: страна испытывала катастрофическую нехватку квалифицированных кадров.

Советские мастера по фарфору и после закрытия лаборатории продолжали дарить миру не встречавшиеся ранее сюжеты. В одном зале с «Мешочником» выставлена работа скульптора Наталии Данько – письменный прибор «Обсуждение проекта Сталинской конституции в колхозе Узбекистана». Масштабная композиция посвящена принятию Конституции СССР 1936 года, в обсуждении которой с помощью периодической печати приняли участие 75 миллионов человек. Эту тему Данько раскрыла с помощью шести предметов: вместе с титульной чернильницей в набор входят ваза «Право на образование», карандашница и пепельница «Право на отдых», лоток «Право на труд» и лампа «Народные певцы».

Реставрация в эвакуации

С началом Великой Отечественной войны более двух тысяч предметов хрупкой кусковской коллекции признали подлежащими первоочередной эвакуации. Уже в июле 1941-го драгоценный груз отправили по железной дороге в Горький (теперь – Нижний Новгород), а к концу октября раритеты добрались на барже до пункта назначения – Соликамска. В этот город, расположенный в Молотовской области (сейчас – Пермский край), также вывозили ценности Русского музея, Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Государственного музея архитектуры имени А.В. Щусева, Загорского историко-художественного музея-заповедника и других.

Эвакуация проводилась спешно, не хватало тары и упаковочных материалов. Часть сокровищ пострадала при транспортировке. Среди них была редкая ваза, выполненная работавшим в Петербурге в 1750–1760-х годах немецким мастером Иоганном Готфридом Миллером. Образец фарфора, сделанного на первой мануфактуре в стране, и один из первых российских предметов в стиле шинуазри (направление в рококо, имитирующее китайские формы и орнаменты) приехал в Горький разбитым на 32 фрагмента. В Кусково, впрочем, ваза вернулась целой: в 1943 году ее отреставрировал известный искусствовед и специалист по русскому фарфору Борис Эмме.

Дулевский сокол, кобальтовая сетка и подарок королеве Бельгии

Символом возвращения к мирной жизни стало возрождение Всемирных выставок. Первым после Второй мировой крупным международным смотром достижений стала Expo 1958 в Брюсселе. За полгода ее работы павильон СССР с моделями первого искусственного спутника Земли, атомохода «Ленин» и самого на тот момент большого и быстрого турбовинтового пассажирского самолета Ту-114 посетили около 30 миллионов человек.

Среди почти четырех тысяч почетных наград, которые вручались на выставке, на долю Советского Союза пришлось более тысячи. Немалая их часть была завоевана советскими керамистами. На выставке в Кускове победители и призеры Expo 1958 занимают целых шесть витрин.

Гран-при Expo 1958 наряду со спутником и Ту-114 получили работы «Курица» и «Сокол» Алексея Сотникова – скульптора Дулевского фарфорового завода (ДФЗ). В Брюсселе засияла ставшая визитной карточкой Ленинградского фарфорового завода кобальтовая сетка художницы Анны Яцкевич. Рисунок отсылал к первому русскому сервизу «Собственный», который принадлежал императрице Елизавете Петровне.

Нелегкая судьба Яцкевич, которая оставалась в Ленинграде все 900 дней блокады, стала основанием для легенды о том, что кобальтовая сетка была навеяна войной. Художница якобы перенесла на фарфор то, что видела в осажденном городе ежедневно – полоски бумаги, наклеенные крест-накрест на оконные стекла, чтобы их не выбило взрывной волной. Этот миф возник уже после смерти художницы, документальных подтверждений этой истории нет.

Интересная история связана с получившим в Брюсселе бронзовую медаль набором «Принцесса на горошине». Скульптор ДФЗ Аста Бржезицкая выполнила его в виде шкатулки с принцессой на перинах, флаконов – фигурок короля и королевы, пары пудрениц с мопсами и лотком с двумя пажами.

Министерство культуры СССР выкупило набор для подарка королеве Бельгии Елизавете, которая проявляла большой интерес к Советскому Союзу, умела читать и писать по-русски и была почетным председателем Объединения бельгийских женщин за мир. Но «Принцесса на горошине» в итоге королеве не досталась. Дело в том, что съемными крышками флаконов выступают головы фигурок – чтобы наполнить емкости, нужно обезглавить монаршую чету. Рассудив, что такой дар может быть истолкован двояко, изящное творение Бржезицкой отправили в Кусково.

Не фарфором единым

После брюссельского триумфа коллекция музея продолжала пополняться произведениями советских керамистов, получивших мировое признание. В экспозиции представлены керамическая композиция «Табун» архитектора и художника Владимира Васильковского и майоликовая «Охота на мамонта» скульптора Конаковского фаянсового завода Глеба Садикова, взявшие золото и серебро на Международной выставке керамики в Праге в 1962 году. В обеих видится аллюзия на первобытное искусство, а «Табун» интересен еще и игрой с объемом – силуэт на стенке сосуда как бы превращается в трехмерную фигуру.

Еще одна веха – композиция «Цветок» мастера стекольного завода «Неман» Анатолия Федоркова, отмеченная главным призом Международной выставки стекла и фарфора в Яблонце-над-Нисой (Чехословацкая ССР) в 1973 году. «Цветок» выполнен в придуманной Федорковым технике, получившей название «неманская нить»: узор создается наподобие венецианской филиграни тончайшими нитями сульфидно-цинкового стекла.

Яркий след в искусстве стеклоделия оставили Дмитрий и Людмила Шушкановы. При выдувании формы они вводили в горячую стеклянную массу стеклянные трубки с красителями – оксидами металлов. Под воздействием высокой температуры трубки плавились, а их содержимое при вращении смешивалось со стеклянной массой, образуя ни на что не похожие сочетания текстуры, цвета и пузырьков воздуха. На выставке представлено несколько работ, сделанных супругами в 1970–1980-е годы.

Египетский подарок Наполеона

Отдельное пространство посвящено зарубежным выставочным проектам музея 1990–2000-х годов. Например, полностью воспроизведена выставка «От ампира до авангарда», показанная в Германии в 2003-м. Это своеобразный сборник хитов музея, который составили знаковые экспонаты кусковского собрания XIX–XX веков.

Здесь же можно увидеть один из главных шедевров коллекции – Египетский сервиз Наполеона. Сервиз, которые называют вершиной стиля ампир в фарфоре, был изготовлен на Севрской мануфактуре в 1804–1806 годах и подарен французским императором Александру I по случаю заключения Тильзитского мира.

Идея сервиза родилась во время Египетского похода Бонапарта. В основу росписей легли рисунки сопровождавших французскую армию художников, а главное настольное украшение – сюрту-де-табль – представляет собой маленькие фарфоровые копии пилонов храма Гора в Эдфу, аллеи сфинксов в Фивах и других египетских памятников. За последние 20 лет знаменитый сервиз принимал участие в выставках в ведущих музеях мира, включая Версаль и Лувр.