Алексей Франдетти — актер, режиссер музыкального театра, хореограф, художник, педагог. Его постановки — на лучших сценах страны, от Большого до Театра оперетты, где недавно состоялась красочная премьера «Фиалки Монмартра». В арсенале режиссера — более 30 театрально-музыкальных спектаклей. Алексей Франдетти трижды удостаивался премии «Золотая маска» и снова номинирован в этом году. Внушительный список достижений не полон, но вполне убедителен, чтобы посетить премьеру или отправиться на фестиваль «Театральный бульвар», где можно будет увидеть, например, концертную версию оперетты «Летучая мышь». Как говорит сам Алексей, немного подышим воздухом и окунемся в атмосферу театральной романтики.
Фрагмент беседы — полная версия интервью «Культуре Москвы» доступна на видео.
— Московский театр оперетты — красоты необыкновенной. Алексей Франдетти — режиссер музыкального театра, неоднократный лауреат театральной премии «Золотая маска». И вот вы пришли, и театр вас обнял — давайте с вами беседовать. Как прошла премьера? Вы довольны?
— Если скажу, что доволен, я, наверное, совру. Если скажу, что недоволен, тоже совру. Потому что я всегда оказываюсь чем-то недовольным: что-то может быть недостаточно проработанным, но в целом мы сделали очень красивый спектакль «Фиалка Монмартра». Счастливые зрители, невероятные декорации Максима Обрезкова, костюмы Насти Пугашкиной, видеохудожник Илья Старилов и, конечно же, артисты, которые с упоением играют эту историю. Замечательно, что в нескольких главных ролях выступили на тот момент еще студенты четвертого курса Щукинского института, набранного Павлом Любимцевым и Владимиром Тартаковским специально для этого театра.
— Такая преемственность — то, что и должно быть в любом театре?
— Безусловно, ведь театр не может без свежей крови. Тем более с таким названием — «Фиалка Монмартра». Это история о юных художниках, у которых все еще впереди: успех, востребованность. Кстати, предложение принадлежало именно Владимиру Исидоровичу (Владимир Исидорович Тартаковский — генеральный директор Театра оперетты. — Прим. mos.ru), чтобы наравне с молодыми, но уже опытными артистами выходили студенты — и выходили на равных.
Если эта сцена тебя принимает, то на самом деле уже ничего не страшно. Огромный зал, который взять бывает непросто, но если ты его берешь, то, как вы правильно сказали, сцена тебя обняла — и все, дальше уже не отпустила.
— У вас колоссальный опыт постановок в театрах с совершенно разной стилистикой. Вместе с тем, мне кажется, страх, трепет, томление, встраивание должны быть всегда и постоянно.
— Это действительно всегда и постоянно. Более того, как только страх и трепет пройдут — все, можно идти на пенсию. Перед каждой новой встречей с театром, труппой, даже с той, с которой ты уже неоднократно работал, с любимой сценой — а мы сейчас находимся на моей любимой сцене — все равно есть трепет: как пойдет, получится ли, не получится, примет ли зритель, не примет. Как сказал Аль Пачино, кино — это канат, по которому ты идешь, но в театре этот канат натягивается на десятиметровую высоту. И он был абсолютно прав.
— Каждый театр задает определенные рамки, но насколько его индивидуальность и специфика влияют на вас как режиссера?
— Когда я прихожу с тем или иным названием в тот или иной театр, понимаю, что это будут разные спектакли. Считается, что у каждого режиссера свой язык, с одной стороны, а с другой — я знаю режиссеров, чьи спектакли так похожи друг на друга, что в какой-то момент становится скучно и неинтересно. Вот мне бы так не хотелось. Я четко понимаю, что спектакли, которые идут на этой сцене, более того, в одном жанре — оперетты «Веселая вдова» и «Фиалка Монмартра», — это две разные планеты. Если «Фиалка» — более, скажем, классическая и довольно зрительская постановка, то «Веселая вдова» — абсолютный эксперимент. И я невероятно благодарен Владимиру Исидоровичу за то, что позволил этот эксперимент осуществить, ведь в этом жанре экспериментировать невероятно сложно и дорого.
Мне кажется, очень важно соответствовать духу театра. Если бы здесь вдруг появился спектакль, где все ходили бы исключительно в спортивной форме и использовалась только черно-белая проекция, выглядело бы странно, но, конечно, был бы интересный эксперимент.
— И тем не менее надо сохранять себя как режиссера — вы все равно несете свое видение в постановке.
— Безусловно, но Алексей Франдетти работает для этого зала, для зрителя. И здесь важно понимать, что у каждого театра свой зритель. Хотелось бы все-таки не обманывать его ожиданий. Конечно, что-то мне становится интересным, что-то — нет. Я, естественно, предлагаю свое видение спектакля, но все равно стараюсь соответствовать направлению театра, в который прихожу.
— Однажды вы сказали мне, что у вас было понимание: артист — не сотворец, а некий инструмент.
— Почему было? Оно осталось.
— Но тут же уточнили, что именно работа в Театре кукол имени Образцова дала вам такое осознание.
— Здесь очень важно понимать, что театр кукол сродни балету. И каждое движение артиста — как он ведет куклу, как ее перехватывает, в какой момент, как поворачивается голова куклы — это абсолютная хореография. И точно так же я объясняю хореографу и артисту, что я хочу от них увидеть. Но как они это выражают — сидя в шпагате, крутя фуэте, прыгая сложные разножки и еще что-то, — мне уже расскажет хореограф. Важно, чтобы конкретно эта история была рассказана именно так. А уж как… То же самое и с куклами.
— Все лето идет «Театральный бульвар», где вы принимаете непосредственное участие. Работая на улице, на уличную аудиторию, когда каждый может стать вашим зрителем и нужно понравиться сразу всем, вы, конечно, понимаете, для кого вы ставите?
— В данном случае мы, возможно, даже в более выигрышном положении, чем драматические театры: у нас замечательная музыка. Если в прошлом году это «Летучая мышь» Иоганна Штрауса, то в этом — «Сильва» Имре Кальмана. Я понимаю, что проходящие мимо люди будут слышать эту абсолютно волшебную музыку.
Я очень рад такой инициативе — тому, что театр выходит на улицу, и у нас, Театра оперетты, есть возможность выйти и заполучить еще и нового зрителя. Невероятно приятно, что к нам приходят те, кто любит этот жанр.
Думаю, именно в этом успех жанра, который уже не один десяток лет пытаются похоронить, говоря, что оперетта какая-то пыльная, неинтересная. Это полная ерунда. Когда мы видим, сколько зрителей и, что важно, молодых, приходит на наши выступления в рамках «Театрального бульвара», это не может не радовать, не воодушевлять.
— Когда весь театр вышел на улицы, не приведет ли это к какому-то более простому, более плоскому восприятию театра?
— Вопрос хороший, но мне кажется, что любой театр — это развлечение. Даже самый сложносочиненный театр и особенно наш жанр — очень зрительский. Все равно театр — он для зрителя. И если есть шанс, что внимания зрителя будет больше, — это прекрасно.
— Бояться не стоит?
— Вообще, страх съедает душу. Зачем?
— Музыка — это такой классный инструмент, который молниеносно усиливает погружение аудитории и бьет в первую очередь в эмоциональную часть человека. Я ведь не ошибаюсь?
— Однозначно. Более того, это случается на уровне, как вы говорите, поглощения, погружения, переключения. Химическая реакция происходит внутри организма. Например, нельзя просто так ехать и слушать Эриха Корнгольда, потому что это требует от тебя работы в ту же секунду. Ты должен тут же остановиться и погрузиться в музыку. То же самое и здесь, когда ты вдруг слышишь Имре Кальмана, Франца Легара или более современных композиторов, моментально рождается эмоция: тебе, не знаю, хочется петь, танцевать, влюбляться, обниматься, грустить, плакать от счастья или от расстройства, как угодно.
— Все прекрасно понимают, что композиторы в кино — это специфика, в драматическом театре — тоже. В чем специфика композиторов, которые пишут музыку для музыкальных спектаклей, оперетт, мюзиклов?
— Мне кажется, нет жесткой специфики. Хотя, может быть, со мной кто-то поспорит и скажет: «Ну а как же? В спектакле обязательно должен быть хит, чтобы зритель выходил и напевал его». Я отвечу, что не обязательно, потому что есть огромное количество блистательных спектаклей, где такого хита, в общем-то, и нет.
Кстати, то самое чудо было на этой сцене, когда вышел «Нотр-Дам-де-Пари». 90 процентов песен — хиты, к которым ты все время подключаешься. Но такое театральное чудо действительно происходит очень-очень редко.
А сейчас мы находимся в процессе создания нового музыкального спектакля. И когда я услышал одну из арий героини, я попросил композитора: «Дружище, смотри, все очень хорошо, но восемь раз в неделю это невозможно пропевать, поэтому давай ниже, давай транспонировать, делать чуть легче».
— Здесь вы отталкивались от возможностей исполнительницы?
— В принципе от любых человеческих возможностей. Знаете, когда-то знаменитая Пэтти Люпон, бродвейская звезда, после премьеры абсолютно легендарного мюзикла «Эвита» сказала: «Как же Эндрю Ллойд Уэббер ненавидит женщин!» Там действительно все очень высоко, сложно, и работать восемь раз в неделю, как обычно идет мюзикл, физически невозможно. Мне кажется, очень важно понимать, что будет в прокате. Возможно ли написать музыку такой сложности, чтобы она качественно сохранялась на том уровне, на котором была на премьере.
— То есть вы, я так просто услышала, когда понимаете, что есть предел и есть опасность, чуть-чуть понижаете?
— Не понижаем, а прогнозируем и думаем на несколько шагов вперед. Если мы говорим про классический балет или даже контемпорари, я не знаю практически ни одной труппы (одну знаю), которая то же самое, например, протанцевала бы в месяц 20 раз. Конечно, нет.
Я считаю, что зритель, который пришел именно на этот спектакль сегодня, он ничем не хуже и не лучше того, который приходил вчера и который придет завтра. Поэтому наша задача как постановщиков, да и всей труппы — выдать ровно тот же, не ниже, результат, на котором существует спектакль.
— Чем чаще ходишь на любимую постановку, тем больше находишь для себя. И в следующий раз может оказаться, что вся труппа — все, кто на сцене, — вдруг превзошли себя, и происходит какое-то волшебство.
— Это вдохновение. Такое волшебство и называется вдохновением.
— Если музыка является таким мощным и сильным инструментом, нужны ли музыкальным постановкам новые технологии, которые сегодня применяются в театрах?
— Мне кажется, в театре нет ничего запретного и нет ничего невозможного. Важна только степень таланта, с которой ты это делаешь и исполняешь, поэтому, конечно же, технологии сегодня очень помогают.
— Тогда как театры пытаются сохранить суть, чистоту жанра, не разрушит ли такое внедрение то самое волшебство?
— Без такого внедрения невозможно развитие нашего любимого жанра, потому что, с одной стороны, он довольно консервативен, а с другой — очень сильно зависит от световых приборов, которые работают во время спектакля, от впечатления, которое получит зритель, и от того, как условная героиня-бабочка полетит с помощью полетного устройства, поднимающегося, плунжера или еще чего-то, — именно в нашем жанре технологии невероятно важны.
Сценография сегодня рисуется чаще всего не от руки, а с использованием тех или иных компьютерных программ. Повторю, я только за. Видеопроекция — это, в принципе, такой же инструмент, как дерево, металл, писаная декорация. Да, все это может быть и вместе. Важно понимать, нужна ли здесь видеопроекция и как она будет работать.
— Музыкальный театр — это бегство от реальности?
— Любой театр — это бегство от реальности.
— А музыкальный театр — это бегство в сказку.
— Да, и красивое бегство — абсолютно романтичное, сентиментальное, даже если это тот же самый Корнгольд — все равно романтичное.
— «Театральный бульвар»: что у вас еще запланировано?
— У нас в этом году подготовлена еще более масштабная программа, чем в прошлом. Мы выходим с циклом небольших концертов на площадке на Патриарших прудах — это неовенская и советская оперетты. Там же мы вместе с Петром Востоковым — Большой джазовый оркестр представляет программы, посвященные советскому джазу, джазу времен Великой Отечественной войны, а также джазу в кино и театре. Есть и большие проекты — это оперетта «Сильва» в концертном исполнении с ведущими солистами театра и программа — посвящение Исааку Дунаевскому, его вокальной и симфонической музыке. Немного подышим воздухом — пруд, вода, красиво: та самая романтика и театральная музыка.
«Культура Москвы»: гид по ярким событиям столицы
Оперативно узнавайте главные новости в официальном телеграм-канале города Москвы.
