«Милому Маррону» на память от Булгакова. Экспонаты из московских музеев, связанные с прекрасными дамами
В Международный женский день заглядываем в столичные музеи, чтобы отыскать экспонаты, которые могут рассказать интересные истории об известных представительницах прекрасного пола. Подробнее — в материале mos.ru.
Платье Марины Цветаевой
В Доме-музее Марины Цветаевой хранится сизое хлопковое платье 1920-х годов, принадлежавшее поэту. Узкий лиф с рельефными швами, короткий пышный рукав фонариком с крупными складками на линии плеча, широкая юбка до середины голени с мелкими складками — все эти детали продиктованы модой того времени. Скорее всего, именно о нем в 1922 году писала Ариадна Эфрон, рассказывая о походе в берлинский универмаг с художницей Любовью Эренбург-Козинцевой:
«Марина купила… под категорическим нажимом Любови Михайловны платье себе, совсем уж простенькое “бауэрнклайд”; крестьянский этот, ситцевый фасон с обтянутым лифом и сборчатой юбкой она любила и носила всю жизнь, каждое лето этой жизни».
В этом платье Марину Цветаеву можно увидеть на некоторых фотографиях периода эмиграции в Чехии. Его незначительно перешивали — подогнали под меньший размер, а вырез переделали с квадратного на треугольный.
В 1931 году Марина Цветаева с сыном Георгием посетила Международную колониальную выставку в Париже, которая проходила с мая по октябрь. Там она приобрела еще и металлические клипсы, прекрасно подходящие к ее платью.
Ножная скамейка бабушки Александра Скрябина
В Мемориальном музее А.Н. Скрябина в спальне композитора хранится трогательный предмет — небольшая ножная скамейка середины XIX века с подушкой, вышитой крестом по канве. На ней изображен снегирь, сидящий на пышно цветущей ветке. Вышивкой занималась бабушка композитора Елизавета Ивановна Скрябина.
Во время одного из визитов Александр Николаевич попросил бабушку отдать ему эту подставку. И потом, когда только Елизавета Ивановна присаживалась в кресло у него в гостях, заботливый внук подходил к ней и сам подставлял эту маленькую табуретку ей под ноги.
Она, а также тетя Любовь Александровна Скрябина были для Александра Николаевича самыми близкими людьми. Они занялись его воспитанием, когда он в полуторогодовалом возрасте остался без матери, дали образование, познакомили с театральным и музыкальным мирами. Он отвечал им огромной любовью. Любовь Александровна вспоминала день, когда племянник вместе с невестой Верой Исакович уезжали в Нижний Новгород:
«Только когда поезд начал трогаться, я услышала его голос из окна вагона: “Тетя, сбереги мне бабушку”. От этих слов как-то пришла в себя и действительно вспомнила, что у меня есть еще дорогое существо, которое я должна любить и беречь».
Фотография для подруги Михаила Булгакова
В Музее Михаила Булгакова хранится фотографияписателя, сделанная в 1928 году. На обратной стороне — его дарственная надпись: «Милый Маррон! / Вам на память. Тифлис / 18/X. 1928 / Миха[…] Булгаков». Под «милым Марроном» скрывается Марика Чмшкян (Мария Чемишкиан), внучка известного армянского актера Георгия Чмшкяна. Снимок писатель вручил ей в поезде, в котором они вместе ехали из Тифлиса в Москву. В музей он попал из ее семейного архива.
Булгаков и Чмшкян были друзьями до последних дней писателя. Вторая жена писателя Любовь Белозерская и Михаил Булгаков познакомилась с Марикой в 1927 году в Тбилиси. Они начали переписываться, бывали друг у друга в гостях. В 1928 году Марика переехала в Москву насовсем, работала в Госкино и около двух лет жила в квартире Булгаковых на Большой Пироговской. Здесь она и познакомилась с другом семьи молодым сценаристом и драматургом Сергеем Ермолинским, за которого вышла замуж в 1929 году.
Гоголь, «Илиада», словарь Даля: какие книги хранились на полках Михаила Булгакова
Портрет Екатерины Архаровой
В экспозиции Государственного музея А.С. Пушкина на Пречистенке можно встретить многочисленные женские портреты — парадные и камерные. Большинство из них — портреты юных дам, современниц Александра Сергеевича, его муз и подруг, а также влиятельных женщин, с которыми он состоял в добрых отношениях. Среди них — портрет кавалерственной дамы, аристократки Екатерины Архаровой, написанный Александром Васильевским во второй половине 1820-х годов. Картину в 1962 году музей приобрел у прямого потомка Архаровой. Образ на портрете удивительно точно совпадает с рассказом ее внука:
«В Павловске… бабушка… несколько раз в течение лета приглашалась к высочайшему столу… Заблаговременно она в эти дни наряжалась. Зеленый зонтик снимался с ее глаз и заменялся паричком с седыми буклями под кружевным чепцом с бантиками. Старушка, греха таить нечего, немного подрумянивалась… Нос ее был прямой и совершенно правильный. Лицо ее не перекрещивалось, не бороздилось морщинами… оно было гладкое и свежее. В нем выражалось спокойствие, непоколебимость воли, совести, ничем не возмущаемой, и убеждений, ничем не тревожимых».
Пушкин был хорошо знаком как с Екатериной Александровной, так и с членами ее семьи: дочерью Александрой Ивановной Васильчиковой и внучкой Анной Алексеевной Голицыной. Дом Архаровых на Пречистенке славился гостеприимством, там часто гостили родители Александра Сергеевича. Историк и журналист Сергей Шубинский писал, что он был открыт для всех знакомых и утром, и вечером: «Каждый день у них обедало не менее сорока человек, а по воскресеньям давались балы, на которые собиралось все лучшее московское общество; на обширном дворе, как ни был он велик, иногда не умещались экипажи съезжавшихся гостей».
Книга Надежды Ладыгиной-Котс
В числе экспонатов, которыми особенно гордится Государственный Дарвиновский музей, — книга «Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях» (1935), написанная соосновательницей музея Надеждой Ладыгиной-Котс. Идея книги возникла у Надежды Николаевны в 1913 году, когда в музее появилась зоопсихологическая лаборатория, послужившая основанием будущего зоопсихологического отдела (отдел по изучению поведения животных).
У четы Котс жил шимпанзе Иони, который был не только настоящим членом семьи, но и объектом пристального наблюдения и изучения. Например, ученая успешно применила по отношению к нему методику «выбора на образец». Суть исследования заключалась в том, что Иони предлагали образец, а он должен был выбрать из группы объектов аналогичный. Шимпанзе делал большие успехи и помог доказать, что у приматов есть способность к обобщению и абстрагированию.
В 1925-м, уже после смерти Иони, у Котсов родился сын Рудольф. С первого же часа его жизни и до семилетнего возраста Надежда Николаевна непрерывно вела наблюдения его психического развития, проводила детальное сравнение особенностей поведения шимпанзе и ребенка. Протоколы составили тысячи страниц текста и тысячи фотографий. Впоследствии эти материалы вместе с результатами наблюдения за шимпанзе Иони и легли в основу книги-двухтомника. Она писала:
«Ни в одной сфере деятельности сходство дитяти шимпанзе со сверстником-человеком не является столь колоссальным, как в области игры. Почти одинаково бурно, страстно предаются оба малыша подвижным играм — беганию, катанию, вожению, играм, осуществляемым то самостоятельно, то в сообществе с человеком и живыми животными».
Книгу издали тиражом 775 экземпляров, большая часть которого была разослана разным адресатам в СССР и за рубеж. Ее перевели на основные европейские языки. Затем она переиздавалась несколько раз — в России и других странах.
Первая женщина-зоопсихолог. Знакомимся с Надеждой Ладыгиной-Котс
