Король инструментов: как устроен орган концертного зала «Зарядье»

В концертном зале «Зарядье» с полуночи проходит инаугурация нового органа. В течение 24 часов 12 российских и 12 иностранных музыкантов будут исполнять на нем произведения классических и современных композиторов.

Зарубежную школу в зале «Зарядье» можно услышать в исполнении Гуннара Иденстама (Швеция), Оливье Латри, Тьерри Эскеша и Жан-Батиста Робина (Франция), Бернара Фоккруля (Бельгия), Даниэля Бекманна и Винфрида Бёнига (Германия), Шина Ян Ли (Корея), Томаса Троттера (Великобритания), Натана Лаубе и Мелоди Мишель (США), Хироко Иноуэ (Япония – Россия).

С российской стороны выступают главный органист концертного зала «Зарядье» Лада Лабзина и солисты крупных филармоний Любовь Шишханова, Владимир Хомяков, Даниэль Зарецкий, Тимур Халиуллин, Мансур Юсупов, Алексей Шмитов, Сергей Черепанов, Александр Князев, Рубин Абдуллин, Тарас Багинец, Мария Мохова.

На время инаугурации концертный зал превратился в иммерсивную инсталляцию. Эффект погружения обеспечило световое шоу. Его поставил швейцарский режиссер Даниэле Финци Паска, признанный мастер в области театрального искусства, создатель трех олимпийских церемоний.

Масштаб мероприятия оценят представители Книги рекордов России и Книги рекордов Европы. Кроме того, в Книгу рекордов Гиннесса подали заявку на регистрацию рекорда – самого долгого беспрерывного звучания концертного органа в концертном зале.

Mos.ru поговорил с одним из создателей органа – генеральным директором французской компании Mühleisen Патриком Армандом, а также с Ладой Лабзиной о том, как создавался инструмент, для какой музыки он предназначен и в чем его значение для музыкальной культуры Москвы и России.

Тысячи труб и часов работы

Самый большой музыкальный инструмент Москвы создавали во Франции более двух лет. Команда из 17 человек потратила на проектирование и производство деталей около 40 тысяч часов. Еще два года ушло на доставку органа в Россию, монтаж инструмента в концертном зале и интонировку.

Инструмент для «Зарядья» стал самым большим в истории французской компании. Однако Патрик Арманд уверяет, что процессы создания большого и малого органов почти не отличаются – вся разница только во времени, затраченном на работу.

«Самое трудное – объяснить клиенту, что большой инструмент придется долго ждать. Мы стараемся делать почти все детали самостоятельно, так проще контролировать их качество, но это занимает больше времени. Сложность именно в этом, а не в том, как разместить 60, 80 или 100 регистров», – отмечает конструктор.

В органе установлено 5872 трубы: 135 на фасаде и 5737 в органной нише, частично спрятанной от зрителя стеной, частично – непроницаемой шторой. Ниша представляет собой четырехэтажное помещение, на каждом ярусе которого находится по нескольку десятков регистров – рядов труб – от малых (для высоких нот) до больших, звучащих на низких тонах. Всего в органе 85 регистров, вместе способных сымитировать звучание симфонического оркестра. По группам инструментов регистрам дают названия: в органе есть «виолончели», «контрабасы», «флейты», «гобои», «кларнеты», «фаготы» и многое другое.

Компания Патрика Арманда использует в органостроении только дерево и металл. Пластик и токсичные материалы исключены. Кроме того, почти все элементы их музыкальных инструментов ручной работы. Деревянные трубы выполнены из разных пород древесины: бука, красного кедра, сосны, ели и палисандра. В составе металлических труб – определенная комбинация олова и свинца (своя для каждого регистра). Соотношение металлов влияет на тембр. В органе десятки видов труб: полые и язычковые, квадратные и круглые в сечении, цилиндрические, конические и ромбовидные, длинные и короткие, толстые и тонкие. Именно их разнообразие и возможность смешивать регистры дают органу богатство звучания.

«Этот орган сильный, но мягкий, он не будет бить слушателя по голове, но его везде будет слышно, и уникальность этого инструмента – очень большая динамическая амплитуда: от тишайших звуков, практически шелеста и шепота, до почти оглушительных и сокрушительных», – рассказывает Лада Лабзина.

Звучание органа обеспечивают две консоли – стационарная и мобильная. На каждой размещены четыре мануала (ручные клавиатуры) и педальная клавиатура для ног, а также набор переключателей, которые управляют электрикой, механикой и пневматикой инструмента. С их помощью органисты включают и выключают определенные регистры, открывают и закрывают створки деревянных жалюзи, регулируя громкость звука, и многое другое.

Мобильная консоль соединена с основной электрикой органа сетевым кабелем – беспроводные технологии в органостроении применять опасно. «В телефонах, например, достаточно одной поломки, чтобы он навсегда вышел из строя. Если такое произойдет с органом, тем более на концерте, во время игры, – это катастрофа», – объясняет Патрик Арманд. Тем не менее мобильную консоль можно легко разместить в любой точке сцены. Кроме того, наличие у органа двух консолей позволяет играть сразу двум музыкантам, что открывает простор для импровизации, исполнения джазовых композиций и других экспериментов.

Часть пространства, часть атмосферы

Каждый орган уникален не только по звучанию, но и по конструктивным особенностям. По словам Патрика Арманда, одна из главных задач – вписать новый инструмент в архитектуру пространства, в котором он будет звучать.

«При работе с органами – в стиле барокко, с традиционными, классическими или современными, для церквей или концертных залов – я в первую очередь осматриваю пространство, ищу вдохновение в самом зале. В церквях я обычно обращаю внимание на убранство, скульптуры и так далее, а в концертных залах пытаюсь прочувствовать замысел архитектора, понять, какое впечатление зал производит на меня, какая у него палитра, что чувствуешь, когда находишься в нем. Для меня очень важно не нарушать гармонию пространства, создать для него новый элемент, который обладал бы собственной индивидуальностью, но при этом не смотрелся бы инородно в окружающем пространстве», – рассказывает Патрик Арманд.

Обычно фасад органа представляет собой резной деревянный шкаф, внутри которого расположены трубы. Чтобы не нарушать впечатление от внутренней архитектуры зала «Зарядье», конструктор решил спрятать всю «начинку» инструмента от глаз зрителей и оставить видимыми только консоли и фронтальные, самые большие и самые низкие по звучанию трубы.

Получившийся ансамбль выглядит одновременно минималистично и футуристично, дополняя дизайн концертного зала. Фасад органа состоит из 135 металлических труб общим весом более трех тонн.

«Когда речь заходит об органе, мы в первую очередь представляем его видимые части – фасад, декоративные элементы и так далее. В случае с этим инструментом я не мог сделать так, потому что он нарушил бы единство пространства. Я хотел, чтобы из зала было видно только трубы, огромные и широкие. Фасад в ширину занимает 22 метра, могу предположить, что это орган с самым широким фасадом в мире. Не зная устройства инструмента, можно легко забыть, что за сценой стоит настоящий “дом”: четыре яруса, 160 квадратных метров и множество деталей», – рассказывает конструктор.

Главным достоинством зала Патрик Арманд считает его естественное звучание. Перед началом проектирования инструмента органостроитель проверяет акустику помещения. По словам Патрика, перед открытием концертного зала он услышал, как в нем звучит оркестр, и подумал: «О, в этом зале голос будет звучать потрясающе, и орган здесь зазвучит, потому что это пространство с очень естественным звучанием».

Орган-флегматик и музыка-собор

Разные органы проектируют не только для разных пространств, будь то церковь или концертный зал, но и для разного репертуара. «Романтические» или «симфонические» органы благодаря большому количеству регистров могут не только аккомпанировать оркестрам, но и тягаться с ними в широте звучания. Орган зала «Зарядье», выполненный во французской романтической эстетике, совместил теплое звучание, необходимое музыке романтизма, и прозрачные барочные тона, без которых невозможно исполнять произведения Иоганна Себастьяна Баха и других композиторов той эпохи. Вместе с тем благодаря возможности смешивать звучание разных регистров на этом органе можно играть современную музыку, джазовые импровизации и многое другое, а также солировать в оркестре.

Первым произведением, которое исполнила на новом органе Лада Лабзина, стала токката ре минор Баха.

«В этом инструменте концептуально соединилось много возможностей, в том числе играть барочную музыку. Здесь есть набор таких регистров, которые приспособлены именно для исполнения старинной французской музыки, их устанавливали в старинных французских органах. Но мы можем исполнять как романтическую органную музыку, так и современную», – рассказывает Лада Лабзина.

Вместе с тем и конструктор, и хранитель органа согласны, что универсальности в органном искусстве быть не может. «Насколько мне известно, по-настоящему универсальных органов не бывает. А если такой сделать, получится инструмент, лишенный всякой индивидуальности, – считает Патрик Арманд. – Каждый орган уникален. Для органиста, конечно, регистры и пульты на любом инструменте будут выглядеть одинаково, но звучит каждый из них по-разному, в зависимости от акустики пространства и особенностей звучания каждого отдельного концертного зала. В мире нет двух органов, которые звучали бы одинаково».

Органная музыка зависит от инструмента, для которого она создается, так же сильно, как сам орган – от архитектуры концертного зала. Лада Лабзина считает, что невозможно создать произведение, которое одинаково хорошо звучало бы на любом органе. «Современные композиторы могут писать музыку, сочетающую достижения всех предыдущих эпох. Но профессионалы всегда должны знать характеристики музыкального инструмента, для которого пишут: диапазон, тембр, виртуозность. Музыкальные инструменты как люди. Люди разные: кто-то энергичный холерик, кто-то флегматик, кто-то меланхолик. Есть инструменты легкие и быстрые, как флейта, а фаготы или контрафаготы уже не такие быстрые», – поясняет хранитель органа.

Музыка на века

Орган концертного зала «Зарядье» рассчитан на 200–300 и более лет использования. Чтобы он звучал так долго, его необходимо регулярно обслуживать, ремонтировать и настраивать.

Производитель обеспечивает 10-летнюю гарантию на свои инструменты. В течение этого времени каждый год Патрик Арманд и его команда будут на неделю приезжать в Москву, осматривать трубы и механизмы органа и поддерживать его работоспособность. Кроме того, органостроители обучили двух московских специалистов проводить постоянное техническое обслуживание и регулярную настройку. Проверять звучание, состояние механики и настраивать язычковые трубы необходимо перед каждым концертом.

Сейчас в России установлено всего около 100 органов, поэтому появление нового инструмента такого масштаба способно серьезно изменить музыкальный ландшафт столицы и страны. Лада Лабзина считает, что орган «Зарядья» привлечет в концертный зал немало новой публики.

«В органе живет тысячелетняя история развития музыкальных инструментов и вообще развития музыки, – отмечает она. – Я абсолютно уверена, что композиторы, которые услышат орган “Зарядья” и ознакомятся с его возможностями, захотят писать музыку, чтобы она прозвучала на этом инструменте. Я уверена, что многие захотят услышать именно его, его красоту, воспринимать органную музыку через него. Я думаю, к нам придут даже те, кто любит ходить в другие места. Это пространство большого концертного зала, здесь уникальная акустика, которая совместно с органным звучанием будет давать великолепный результат».