Как у Арбатской площади появилось три памятника Гоголю

Во дворе Мемориального музея и научной библиотеки «Дом Н.В. Гоголя» на Никитском бульваре, практически невидимый с улицы, спрятался памятник Николаю Гоголю. Сегодня искусствоведы признают эту работу скульптора Николая Андреева одним из лучших памятников Москвы по художественному воплощению. Но так было далеко не всегда. Памятнику пришлось дважды сменить адрес, прежде чем он оказался на своем месте, и пережить всех критиков, которые в штыки воспринимали его непарадный вид. Историю самого загадочного литературного монумента столицы рассказывают mos.ru и агентство «Мосгортур».

Краудфандинг XIX века

Первым литературным памятником в Москве стал бронзовый Пушкин на Страстном бульваре, созданный скульптором Александром Опекушиным. Его открытие прошло с большой помпой. Примерно в это же время, летом 1880 года, возникла идея увековечить в бронзе и Гоголя. Столица должна была, по меткому выражению видного театрального деятеля тех лет Алексея Потехина, превратиться в «пантеон русской литературы».

Общество любителей российской словесности, членом которого Гоголь был избран при жизни, не мешкая развернуло сбор средств по всей стране. Интересная деталь: казначеем общества был человек с фамилией, совпадающей с названием одной из самых мистических повестей Гоголя, — Андрей Евдокимович Нос. Скопить достаточную сумму оказалось делом небыстрым — капитал перевалил за 50 тысяч рублей только через десять лет сборов, к концу 1890-го.

Следующим шагом стало создание комитета по сооружению памятника. Его первое заседание состоялось весной 1896 года, когда гоголевский фонд достиг 70 тысяч.

В 1900 году с одобрения Николая II местом установки памятника избрали Арбатскую площадь. Среди отвергнутых вариантов были Трубная, Лубянская и Театральная площади, а также Страстной и Рождественский бульвары.

Долгий конкурс

По условиям конкурса на лучший проект памятника, Гоголь должен был быть изображен сидящим, аллегорические фигуры и барельефы не допускались. К началу 1902 года на конкурс поступило 46 проектов, но ни один из них не удовлетворил жюри на сто процентов — даже созданный Парменом Забелло, автором первого в Российской империи памятника Гоголю, установленного в 1881 году в Нежине. Работы Забелло, а также архитектора Владимира Шервуда и скульпторов Сергея Волнухина и Роберта Баха были отмечены премиями, но победитель так и не был определен.

Дело сдвинулось с мертвой точки лишь в 1906 году, когда комитет возглавил вновь избранный городской голова — известный предприниматель и меценат Николай Гучков. Место установки немного сдвинули к началу Пречистенского бульвара (Гоголевским он стал в 1924-м), а работу над памятником поручили скульптору Николаю Андрееву. Он не принимал участия в конкурсе, но ранее изваял два удачных бюста Гоголя.

Иногда соавтором Андреева называют Федора Шехтеля, но именитый архитектор был лишь одним из экспертов-кураторов проекта вместе с коллегой Илларионом Ивановым-Шицем, художником Валентином Серовым и актером Малого театра Александром Ленским. Уже через два месяца Андреев представил на суд комитета проект памятника, который был принят единогласно. Премия скульптора составила 30 тысяч рублей.

Работа над памятником заняла четыре года. Ваятель не только тщательно изучил прижизненные портреты Гоголя, но и предпринял поездку на Украину. На родине писателя Андреев собирал фактуру для барельефов с героями гоголевских книг, которые окружают постамент. Скульптор успел застать в живых сестру писателя, Ольгу Васильевну Гоголь-Головню, которую увековечил в образе Коробочки. Внесли свою лепту и москвичи: натурщика, с которого скульптор лепил Гоголя, он нашел на Смоленском рынке, образ Тараса Бульбы был списан с потомка запорожских казаков — знаменитого бытописателя Москвы Владимира Гиляровского, а прототипами других персонажей стали известные актеры московских театров, игравшие в постановках «Ревизора» и «Мертвых душ».

Грустный, больной, непонятый

Долгожданное открытие состоялось 26 апреля 1909 года при большом скоплении народа. Когда со скульптуры сорвали полог, публика ахнула. Слишком уж неожиданным оказался образ Гоголя. Скульптор изобразил писателя в последние дни его жизни — согбенным, разочарованным, погруженным в себя, утратившим веру в жизнь, в шаге от страшного конца.

Это не был Гоголь, которого знали и любили миллионы.

Увидевший памятник за месяц до его открытия критик Сергей Яблоневский писал в «Русском слове»: «Не захотят многие этого памятника с больным Гоголем, не захотят пугливо кутающейся фигуры, дрожащего от холода, прячущегося от людей, с птичьим профилем, с бессильно поникшей головой. Может быть, они правы. Может быть, необходим другой памятник Гоголю — памятник могучему творческому гению, но нужен и этот... Страшный, кошмарный символ».

Парадная городская скульптура того времени предполагала изображение героя на пике творческого пафоса или подвига. Новаторский шаг Андреева был оценен далеко не всеми. Вызывали вопросы и сравнительно небольшие размеры памятника, организующего вокруг себя целую площадь.

Мрачная фигура больного Гоголя расколола надвое культурную общественность. Одни ругали работу Андреева за отсутствие назидательности и ощущения величественности, отмечая лишь красоту барельефов, а другие находили ее настоящим прорывом. Одним из тех, кто поддержал скульптора, был Илья Репин. «Трогательно, глубоко и необыкновенно изящно и просто. Какой поворот головы! Сколько страдания в этом мученике за грехи России!.. Сходство полное… Да здравствует Николай Андреевич Андреев! В душе своей я благословил комиссию, утвердившую эту смелую по правде идею. Москва не без просвещенных людей: большое счастье для искусства», — такими словами художник выразил свое восхищение.

Памятник мало кого оставлял равнодушным и в советское время, хотя в 1924 году он был включен в «Список зданий, памятников, имеющих историко-художественное значение по Москве и Московской губернии». Печальная фигура Гоголя довольно сильно досаждала Иосифу Сталину, который проезжал мимо нее из Кремля на Кунцевскую дачу. В мае 1936 года было решено демонтировать памятник и заменить его новым — «отражающим подлинный облик великого русского писателя-сатирика». Был объявлен конкурс, но вскоре начавшаяся война остановила реализацию планов.

Три Гоголя

Памятник простоял на первоначальном месте 42 года — ровно столько, сколько прожил писатель. В 1951-м грустного Гоголя демонтировали и отправили в ссылку — на территорию Донского монастыря, где тогда располагался Музей Академии архитектуры СССР.

Год спустя на Гоголевском бульваре установили новую статую работы скульптора Николая Томского и архитектора Льва Голубовского. Теперь писатель стоял по всем правилам: во весь рост на высоком постаменте с помпезной надписью «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от правительства Советского Союза». При этом на старом месте остались выполненные Андреевым решетки ограждения и четыре необычных фонаря с основанием в виде удерживающих шар львов, как две капли воды похожих на своих знаменитых сородичей с ограды Английского клуба на Тверской улице (сейчас — Музей современной истории России), постоянным посетителем которого был Гоголь.

Сам Томский, которому вскоре доверили создать посмертный бюст Сталина у Кремлевской стены, а еще через 20 лет — скульптурное решение Могилы Неизвестного Солдата в Александровском саду, считал памятник Гоголю самой неудачной своей работой. Выступая на съезде Союза художников в 1957 году, скульптор сетовал на спешку, в которой пришлось работать.

Москвичи новый памятник сперва тоже восприняли в штыки. Из уст в уста передавалась эпиграмма:

«Юмор Гоголя нам мил,

Слезы Гоголя — помеха.

Сидя, грусть он наводил,

Пусть теперь стоит — для смеха!»

Однако со временем к стоящему Гоголю привыкли и в его облике начали находить что-то иное. В 1959 году Белла Ахмадуллина упоминает его в стихотворении «Несмеяна» с настоящей нежностью:

«Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,

и одинок вблизи вселенской полыньи».

А андреевский Гоголь в 1956 году совершил еще один переезд — во двор исторического особняка на Суворовском бульваре (теперь — Никитский), в котором прошли последние годы жизни классика. Сейчас уже сложно представить, что этот памятник когда-то стоял в другом месте — настолько органично он смотрится по соседству с домом, в котором Николай Васильевич переживал неудачу сватовства к Анне Виельгорской, сжег беловую рукопись второго тома «Мертвых душ» и закончил свой земной путь.

В 2009 году обосновавшийся в особняке на Никитском бульваре Дом Гоголя обрел еще один исторический монумент — оплечный памятник работы Николая Томского 1957 года, который стоял на могиле Гоголя в некрополе Новодевичьего монастыря. В 2000-х была выполнена последняя воля писателя, который в 1847 году писал: «Завещаю не ставить надо мною никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина недостойном». На могиле был установлен крест, а оказавшийся лишним бюст отправился на Никитский бульвар. Так в радиусе нескольких сотен метров в окрестностях Арбатской площади оказались сразу три памятника одному человеку.