Как праздновали Рождество в советское время

До революции Рождество было главным зимним праздником. Его ждали всей семьей: наряжали елку, рассылали открытки, готовили угощения и подарки. Во многих домах были свои фирменные блюда, рецепты которых передавали из поколения в поколение. К Рождеству было принято печь пироги и готовить мясо — как раз заканчивался пост. На десерт ели пряники, конфеты и засахаренные фрукты.

Предпраздничная суета ощущалась на каждой московской улице — повсюду шумели ярмарки, владельцы магазинов и лавочек соревновались в искусстве оформления витрин. Но самыми красивыми к 25 декабря (в этот день отмечали Рождество в дореволюционной России) становились храмы. Праздничное настроение оставалось до самого Нового года: москвичи ходили в гости, гуляли и катались с горок.

При этом сам Новый год тогда оставался не очень популярным светским праздником. Его отмечали молодежь и богатые люди — об их шумных вечеринках порой даже писали газеты. Остальные не считали праздник особенным.

Новое время старого праздника

Революция не только изменила политический строй и быт всей страны, она буквально перевернула время. В 1918 году Совнарком РСФСР принял декрет о переходе страны на григорианский календарь: после 31 декабря сразу наступило 14 января (разница между календарями составляет 13 дней).

Духовенство реформу не поддержало, отчего началась путаница с датой Рождества. Русская православная церковь наряду с некоторыми другими празднует Рождество по юлианскому календарю (изначально это было 25 декабря), но после перехода страны на григорианский календарь дата сдвинулась на 7 января.

«Это воспринималось в достаточной мере болезненно. Поначалу верующие на местах толком не знали, когда отмечать Рождество по-настоящему», — говорит заведующий сектором отдела публикации архивного фонда Главархива Москвы Сергей Войтиков.

Многие москвичи продолжали праздновать 25 декабря. Более того, сегодня остается немало тех, кто делает так же и считает, что переход на 7 января был абсолютно ненужным. Об этом рассказала Ирина Карпачева, руководитель отдела «История Москвы» Музея Москвы.

Почти с первых своих дней новая власть развернула борьбу с церковью как институтом. Меняли не только привычки и традиции, но и мировоззрение людей. Массово искоренять веру стали со второй половины 1920-х годов, объявив культурную революцию.

«Началась борьба со всеми церковными праздниками, главные из них — Рождество и Пасха. Они сразу попали в поле зрения. В конце 1920-х уже началась мощная кампания по борьбе с церковью и ее служителями. Праздники были объявлены буржуазными пережитками, оставшимися от старого мира», — говорит Ирина Карпачева.

Родила Мария комсомольца

В первые годы советской власти москвичи пытались защищать свои церкви. Но антирелигиозная кампания была столь мощной, что противостоять ей было очень сложно. «Когда оцепляли храм Христа Спасителя и несколько недель из него выносили убранство, а потом несколько раз взрывали, люди стояли и крестились — они ничем не могли помочь», — говорит историк Музея Москвы.

На передовую войны с религией вышло печатное слово — в газетах началась активная пропаганда новых ценностей.

«Вообще XIX — начало XX века — это цивилизация слова. Печатное воспринималось с большим уважением, и естественно любая агитационная кампания в печати оказывала серьезное воздействие на еще, прямо скажем, не очень развитое в гражданском плане общество», — рассказывает Сергей Войтиков.

Раскол приходит даже в семьи: например, школьники массово отказываются посещать церковь, куда их отправляют родители, бабушки и дедушки. Накал продолжал расти. Изначально Рождество и Пасха оставались выходными днями, и только в 1929 году вместе с другими религиозными праздниками и Новым годом их объявили рабочими.

«Каждый рабочий, каждый батрак, каждый активный колхозник должны с полной сознательностью отнестись к задачам превращения рождественских дней в обычные рабочие дни, требуя от себя и своих товарищей всемерного повышения трудовой дисциплины в эти дни и решительно пресекая всякие попытки религиозной пропаганды и агитации», — писала газета «Правда».

Тогда перед страной поставили задачу провести первую пятилетку, и производство начали переводить на так называемую непрерывку. 25 декабря 1929 года «Правда» назвала первым «рождеством» в условиях непрерывки: «В этот день пролетарская масса активно порвала с одним из крепких вековых обрядов, противопоставила религии социалистическое строительство, превратила “рождество” в день индустриализации и внесла дневной заработок в фонд индустриализации страны».

Появляются целые антирелигиозные объединения. Одно из самых заметных — Союз безбожников с многочисленными региональными отделениями, в том числе московским. В нем состояли молодые комсомольцы, которые устраивали театрализованные пародии на церковные праздники. В таких парадах участвовали тысячи человек: они выходили на улицы колоннами, пели песни, танцевали и водили хороводы. Комсомольское «рождество» сопровождалось высмеиванием священнослужителей и верующих, а также лозунгами в духе «Религия — опиум для народа!». «Человек создал бога по образу своему, — цитировали их газеты. — 1922 раза рождала Мария Иисуса, а на 1923-й родила комсомольца».

Московское отделение Союза безбожников было достаточно воинственной организацией, рассказывает Ирина Карпачева. Ее участники не только собирали маскарады и факельные шествия, но и врывались в храмы и разносили все, что попадалось под руку. Но в основном молодежь была менее агрессивна. «Рождество по-комсомольски — это гулянки и песни под гармошку в общежитиях, театральные постановки. Молодые ребята верили немного по-другому и надеялись, что изменят мир. Поэтому они ставили свои советские пьесы, а не “Щелкунчика” или “Снегурочку”», — говорит историк.

Праздник за закрытыми шторами

На самом деле рождественские елки начали запрещать еще до революции. В 1916 году, когда шла Первая мировая война, Святейший синод объявил их вражеской затеей. А большевики просто продлили запрет. Но москвичи продолжали наряжать елки в домах — пускай и тайно, за занавешенными окнами. Это была уже скорее дань традиции.

«Они потихоньку рубили деревья в парках, украшали дом ветками. Это в той или иной мере продолжалось все XX столетие. В Москве всегда оставались православные люди, и, несмотря на то что большинство из них были партийными, они в тайне крестили детей и крестились сами. Искоренить это окончательно, конечно, никому не удалось», — рассказывает Ирина Карпачева.

Об украшенных рождественскими свечами елях газеты писали как о страшном источнике пожаров. А о хвое — как о том, от чего все вокруг непременно будут чихать. Управдом или дворник могли заметить горящую елочку в окне и доложить о неблагонадежности жильцов. В 1920-х и 1930-х годах за это не сажали в тюрьму и не расстреливали, но последствия были весьма ощутимыми.

«Серьезные осложнения могли быть у работников крупных предприятий и государственных учреждений. Вероисповедание не было запрещено законом. Но верующие открыто могли подвергаться проработке местной партийной, комсомольской или профсоюзной организацией. Из партии и комсомола могли за такое исключить, а это было достаточно серьезно для тех, кто хотел карьерного роста. Продвижение по социальной лестнице без такого членства было практически невозможно», — говорит Сергей Войтиков.

Возвращение в новом формате

К середине 1930-х годов большевики решили, что меры по борьбе с религией принесли свои первые плоды: народилось поколение советских людей — носителей новой идеологии. Тогда появилась идея вернуть зимний праздник со всеми любимой елкой. Сделал это второй секретарь ЦК компартии Украины Павел Постышев. 28 декабря 1935 года в «Правде» появилось его открытое письмо с предложением вернуть детям елку и устроить празднование Нового года. На следующий день вышло постановление ЦК ВЛКСМ, которое рекомендовало организовать новогодние елки «веселые и без занудства». 

«Уже через пару дней елки были поставлены по всей стране, проведены праздники для детей. В 1936 году появился декрет Совнаркома о публичном праздновании Нового года. И хотя 1 января оставалось рабочим днем, оно должно было стать публичным праздником для детей и одним из элементов создания счастливого советского детства», — рассказал историк московского архива.

У Нового года никогда не было религиозного подтекста, поэтому его вывели из тени Рождества, сделав самостоятельным праздником. Первоначально особого значения ему не придавали — это был праздник для детей, взрослые работали как обычно.

По словам Ирины Карпачевой, советская власть понимала, что праздник на самом деле не исчез. «Решили, что все-таки нужно отмечать, только давайте это будет уже не Рождество, а Новый год — 31 декабря. И вот тогда и елку можно наряжать», — говорит она.

Украшали дерево-символ сохранившимися дореволюционными или самодельными игрушками. Постепенно в магазинах стали появляться новые елочные украшения. Вместо ангелочков это уже были идеологически выверенные игрушки: шары с серпом и молотом, красные пятиконечные звезды, маленькие фигурки комиссарчиков из проволоки и ваты, буденновцы, пионеры, красногвардейцы, комсомолки, стеклянные подвески в виде дирижаблей, парашютов и самолетов. 

Тогда же на детском празднике появился Дед Мороз, а скоро к нему присоединилась Снегурочка. «Как фольклорный персонаж она была известна еще в языческой мифологии, в новое время про нее вспомнили благодаря пьесе Островского и опере Римского-Корсакова», — отметил Сергей Войтиков.

Осенью 1941 года, в самые тяжелые для столицы военные времена, Сталин приказал открыть храмы.

«Тогда впервые в советской Москве отмечали Пасху и Рождество. У города стояли немцы, но в него завозили елки и раздавали их москвичам, чтобы как-то их приободрить», — рассказывает Ирина Карпачева.

В послевоенные годы Рождество продолжали отмечать православные люди: они ходили на праздничные службы и украшали церкви.

В 1947 году 1 января официально стал выходным днем. Праздник начал обрастать традициями, часть которых досталась ему от Рождества. Во-первых, это богатый праздничный стол: в советское время появилось много блюд, которые ассоциируются только с Новым годом. Прежде всего, это салаты, которые до революции в России не очень любили. С 1920-х годов на столах начинает появляться красная икра — деликатес тогда стал очень дешевым, его мог позволить себе любой. Принимать ежедневно красную и черную икру вполне мог выписать врач в качестве средства против анемии. 

По словам историка, одной из главных рождественских традиций были подарки. Год за годом они входили в жизнь советских людей. С распадом Советского Союза Рождество вернулось как государственный праздник и снова стало выходным. А в последние годы на городские улицы начали возвращаться традиционные рождественские ярмарки — яркое явление русской дореволюционной культуры.