Государственный музей обороны Москвы был основан в 1979 году. Его первоначальную коллекцию составили письма, документы и личные вещи участников битвы за Москву. Сегодня в постоянной экспозиции более четырех тысяч предметов, включая оружие, военную форму и транспорт. Здесь сухие исторические факты наполняются живым содержанием, потому что буквально за каждым экспонатом стоят жизни людей, защищавших родной город. И профессионалы, такие как Алексей Лучкин которые бережно и с любовью хранят память о битве под Москвой и ее героях.
Фрагмент беседы — полная версия интервью «Культуре Москвы» доступна на видео.
— 9 мая, в день 80-летия Великой Победы, «Культура Москвы» находится в Музее обороны Москвы, и с нами Алексей Лучкин, заместитель директора по научно-методической работе, который расскажет о важной битве и той многослойной истории, включавшей в себя и подвиг армии, и всех, кто работал в тылу в столице.
— Поздравляю вас с этой невероятной датой — Днем Великой Победы. Это действительно величайший подвиг советского народа, который мы не имеем права забыть и не имеем права допустить переписывания истории. Прологом Великой Победы стала битва за Москву: именно под стенами столицы фашисты впервые были разбиты. За всю историю Второй мировой войны, с момента ее начала, немцы получили мощный отпор. Они не то что не смогли подойти вплотную к городу, не смогли в него войти — их еще и отбросили.
— Они ведь думали, что 7 ноября пройдут парадом.
— Совершенно верно, даже Новый год собирались праздновать. Недалеко от Можайска нашли брошенный состав, где были бутылки с шампанским, железные кресты, чтобы награждать в Москве участников битвы. Но не сложилось. Это была невероятная битва по масштабу, количеству людей и техники — самое грандиозное сражение к тому времени. В параллель можно только поставить Сталинград — с тем, что происходило под Москвой. Столица достаточно активно готовилась и к обороне, и к разным сценариям развития событий. Ни для кого не секрет, что город был заминирован. Одна из сцен театра Вахтангова стала как раз такой минной станцией, где сходились все провода.
Бомбардировка Москвы началась фактически ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны, а первые снаряды сброшены на город именно 22 июня 1941 года. Но система внутренней защиты была организована так, чтобы предотвращать последствия воздушных налетов: сбрасывание зажигательных бомб, постоянное дежурство на крышах домов, установленные зенитки. Еще до войны вокруг Москвы уже располагались так называемые поля авиации, на которых находились специальные станции улавливания. За несколько километров до подлета к городу мы вылавливали самолеты противника. Москва начала 1940-х полудеревянная — катастрофа могла быть непоправимой для города, который мог просто вспыхнуть и сгореть.
— Я прочитала, что за весь период обороны Москвы — где-то неполных семь месяцев — долетало не более трех процентов самолетов.
— Абсолютно верно. Потом не надо забывать, что Великая Отечественная война — это, как правило, дневные бомбардировки, потому что ночью очень тяжело ориентироваться, нет внутренней подсветки кабины самолета, нет прожекторов, которые могли бы непосредственно освещать то, что находится впереди тебя. А Москва себя защищала еще и аэростатами заграждения: когда они ночью поднимаются, их не видно. И систему газгольдеров мы разработали, чтобы в воздухе подзаряжать газом эти аэростаты.
— И у нас были прожекторы, которые освещали летящие самолеты.
— Немцы пытались ночью пролетать. Но, попадая в луч прожектора, они подписывали себе смертный приговор. Были даже специальные плакаты с силуэтами немецких самолетов — как они выглядят в лучах прожекторов, чтобы не перепутать со своими.
Не надо забывать: мы изменили Москву маскировкой. Мавзолей Ленина превратился в жилой двухэтажный дом, Большой театр — в парковые территории. Кремль стал лесом и отдельными домами. Замаскированный Водоотводный канал, замаскированные окрестности. Останкинский дворец, затянутый расписанной сеткой, просто сливался с общим лесным массивом, чтобы снимать ориентиры. Закрашенные золотые купола соборов Московского Кремля. Представьте себе картину: у немцев есть карта 1938 года, они летят над городом, а привычного треугольника Кремля просто нет.
— Когда нужно буквально развернуть театральное действие в масштабах огромного города, я даже не могу представить, сколько должно работать людей. И как они смогли это сделать?
— Думали только об одном: не допустить противника к стенам Москвы, и это была первостепенная задача. И, естественно, все работало 24 часа семь дней в неделю. Стояла задача, которую нужно было решить здесь и сейчас.
У Москвы не было огромного запаса времени, особенно после того, как оставили Смоленск, Можайск, тем более что стоит учитывать, с какой скоростью немцы приближались к городу. Откликались абсолютно все: и женщины, и дети, уходившие на строительство оборонительных сооружений, и огромное количество добровольцев, дивизий народного ополчения…
— А народное ополчение формировалось по районам?
— Да, каждый район Москвы должен был дать по дивизии. Но количество людей оказалось настолько велико, что, если взять всех, кто хотел, в эти дивизии, Москва была бы полностью парализована. А нужно поддерживать еще оставшиеся предприятия. У нас метрополитен работал безостановочно на протяжении всей Московской битвы.
— Много ли людей из Москвы эвакуировались?
— Из Москвы были эвакуированы в первую очередь родители с детьми, квалифицированные сотрудники вместе с предприятиями — это составляло около 64 процентов жителей города.
— Можно ли назвать наиболее востребованные тогда в городе профессии, направления?
— В первую очередь оборону Москвы поддерживала текстильная промышленность. Несмотря на то что станки вывезли, заводы оставались, чтобы производить снаряды, оружие, взрывчатые смеси и так далее. Тот же завод шампанских вин изготавливал бутылки со знаменитым коктейлем Молотова. Завод «Вымпел», который специализировался на производстве детской одежды, начал производить парашюты.
Естественно, медицина. Знаменитая система переливания крови, которую мы используем сейчас. За три месяца разработали потрясающую технологию работы полевых госпиталей. В отличие от других армий мы спасали 70 процентов раненых именно в полевых условиях со всеми переходными частями, системой переливания крови: ее доставки, разогревания, непосредственно вливания — мощнейшей системой. Еще химическая промышленность в Москве оставалась и функционировала постоянно.
Уже в январе 1942 года, когда стало понятно, что контрнаступление увенчалось успехом, в Москву начинают возвращаться жители, 1 января — елки для детей в центре города с подарками и всем остальным. В сентябре 1942-го полностью восстанавливается весь образовательный процесс. Для детей, которые остались в Москве и не эвакуировались, в сентябре открыли школы. Фактически огромное количество слесарей и техников оставались в городе, чтобы поддерживать его жизнеспособность: движение поездов, работу водопровода и канализации, газовое снабжение. Город жил, продолжали работать театры, консерватория, концерты давали.
— Из чего состояла жизнь простого москвича? Как жить в таком городе? Как ходить в консерваторию? Что это за люди были такие прекрасные, которые смогли в этом ужасе остаться людьми и, например, тянуться к культуре?
— Я думаю, что это некий вариант нашего генетического кода. Это наш дом, наша страна, и мы будем вгрызаться зубами в противника на пороге собственного дома.
И все учреждения должны были работать, чтобы создать человеку комфортные условия. Он должен в определенный момент забыть, почему мы тянемся к культуре. Это некая система забвения. Там взрывается бомба, но мы пойдем слушать Чайковского в консерватории. Если мы не пойдем туда, от этого бомбы взрываться не перестанут. Звуки музыки, возможно, для кого-то заглушали непосредственно звуки бомбежки.
— Есть ли у вас в экспозиции, знаете, самая любимая, самая человеческая история?
— Наверное, самое трогательное, что действительно всех задевает, — это рассказы про роль ребенка в Московской битве. Просто огромный пласт. У нас на антресоли знаменитая история — лыжи Покручина. Лыжи, которые ребенок отдал бойцу, чтобы тот мог донести необходимое сообщение — пакет о том, что наступление идет дальше: «Пробиваемся, товарищи». Отдал со словами: «Дядя, обязательно верните». И он их вернул. После войны боец несколько лет искал этого мальчика, потому что, кроме имени, которое он не так расслышал, и фамилии, которую не так запомнил, ничего не знал... Правда, одну палку по дороге потерял, поэтому у нас лыжи экспонируются без нее.
Или подвиг наших медсестер. Девочки из фильма «Дом, в котором я живу», которые только окончили школу, ушли, не домечтав, а дальше вместе с дивизиями народного ополчения попали в жесточайшую мясорубку под Вязьмой. Выжили, попали в концлагеря, выхаживали там наших бойцов. А потом всю жизнь хранили эти клочочки ткани из Освенцима, которые у нас тут представлены. И даже в воспоминаниях писали, чтобы все, кто придут после них, помнили о том, насколько это страшно и чудовищно. И если мы забудем сейчас, нам не простят этого завтра.
— Алексей, как хранить эту память, как передавать эти знания новым поколениям?
— Здесь чем дальше поколение, тем больше, конечно, все это нужно перерабатывать, переосмыслять и по-другому говорить. Самый наглядный пример для детей, как ни странно, — фильмы, они действительно стали их смотреть, и это отрадно. Приведу личный пример. В первый день показа мы с дочерью пошли смотреть «В списках не значился» — потрясающая повесть, невероятный подвиг Брестской крепости. И когда и у меня, и у ребенка фактически начинается внутренняя истерика от фразы: «Мое звание — русский солдат», и когда немцы отдают честь главному герою, и знаменитая фраза: «Крепость не пала: она просто истекла кровью. Я — последняя ее капля», становится понятно, что вместе с твоим ребенком рыдает половина зала. Они пропустили это через себя, осознали чудовищность катастрофы и подвиг отдельно взятого человека. Московская битва — это миллионы участников, миллионы жертв, но каждый из них был частью огромного механизма, который приближал победу.
Русский человек может погибнуть, но он никогда не сдастся. За ним придет следующий, второй, третий. Для нас это чувство внутреннего патриотизма заразительно. И ты понимаешь, что есть Данко, который вырвет сердце и пойдет вперед, а таких, как выяснилось во время Великой Отечественной войны, миллионы. Страна вставала с вырванными сердцами и шла вперед.
«Культура Москвы»: гид по ярким событиям столицы
Оперативно узнавайте главные новости в официальном телеграм-канале города Москвы.
