В Главархиве Москвы хранятся материалы о решении городских проблем коммунального характера в 1930-е годы. Одна из них касалась водоснабжения столицы.
В 1917 году московский водопровод обеспечивал подачу в город в среднем 13,3 миллиона ведер воды в сутки. 85 процентов воды поступало из Москвы-реки. Остальные 15 процентов приходились на Мытищинский водопровод и другие источники. Население на тот момент составляло два миллиона человек, каждый из которых в среднем использовал по 4–4,5 ведра воды в день.
К началу 1930-х годов ситуация изменилась. В городе резко возросло число крупных промышленных предприятий, потреблявших воду для технических целей в больших объемах. Поэтому уже в 1932 году от московского водопровода требовалась ежесуточная подача 37 миллионов ведер воды. Кроме того, к 1933 году население столицы выросло до 3,6 миллиона человек. Таким образом, ресурсов Москвы-реки стало не хватать.
С 1931 года начали бурение артезианских скважин для добычи подземных вод. Такую воду могли использовать и для питья, но чаще ее применяли для технических целей, поскольку невозможно было организовать систему очистки на каждой скважине.
В июне 1931 года Моссовет принял решение о начале бурения в городе экспериментальных артезианских скважин для добычи воды с большой глубины. Считалось, что в глубинных породах накопились значительные запасы воды, которые можно будет длительное время использовать для технических целей. В Главархиве хранятся фотографии земляных работ, которые проводились у церкви Никиты Мученика в Старой Басманной слободе и на Котельнической набережной.
Экспериментальную разведывательную скважину, получившую название Девонской (в честь одного из периодов палеозойской эры), стали бурить в конце 1931 года. Она должна была пройти рядом с территорией, на которой начиналось строительство «Первого московского колбасного завода». Стоимость работ оценили в 515 тысяч рублей. Однако в процессе стало понятно, что необходимо дополнительное техническое переоборудование.
Первоначально бурение вели ударно-штанговым способом, когда бурильный инструмент вводится в скважину на специальных металлических штангах. В 1932 году специалисты приняли решение перейти на ударно-канатный метод, при котором долото постоянно поднимают, поворачивают и сбрасывают в скважину на канате. Но оба способа подходят для разработки скважин глубиной 250–300 метров, а наименьшая глубина залегания девонских пород составляла 330 метров. Таким образом, уже к сентябрю 1932 года стоимость работ выросла до 663 тысяч рублей. С использованием оборудования глубину скважины удалось довести до 580 метров, но воду в ней так и не обнаружили.
На помощь рабочим пришел Институт геологии и минералогии имени В.С. Соболева, который в 1932 году вел собственное бурение в поисках соляных растворов и смог пройти скважину до глубины 730 метров. В конце сентября 1932 года в результате переговоров работы на Девонской скважине передали в ведение института.
В мае 1933 года Моссовет решил углубить скважину до 730 метров. На такой глубине ее диаметр составил бы 305 миллиметров, что позволило бы провести полномасштабные исследования. В октябре 1933 года Институт геологии и минералогии имени В.С. Соболева продолжил бурить скважину уже до глубины 1200 метров.
Однако воду так и не нашли. Проблема разрешилась через четыре года, когда открыли канал Москва — Волга, который и сегодня обеспечивает большую часть москвичей питьевой водой. А исследования подземных солевых растворов очень пригодились в годы Великой Отечественной войны, когда столица была отрезана от многих источников соли. Тогда в городе начал работать соляной завод. Он функционировал два года и базировался на ресурсах подземных соляных слоев.
